Большой бизнес Большого брата
Власти США всеми силами добиваются экстрадиции Сноудена на родину и стараются погасить разгорающийся скандал. Так в интервью телеканалу PBS Барак Обама обратился к простым американцам: «Я могу определённо сказать, что, если вы являетесь гражданином США, АНБ не может прослушивать ваши телефонные звонки и взламывать вашу электронную почту». Но главе государства не поверили даже в Пентагоне и от греха подальше запретили военнослужащим ВВС пользоваться внутренней сетью Минобороны США AF NIPRNET «для любого доступа к новостям о записях разговоров телефонного оператора Verizon и связанным с этим новостям». По мнению авторов директивы «это может привести к утечке секретной информации».
В том же интервью президент Обама попытался успокоить политических оппонентов, заявив, что соответствующие органы законодательной власти США достаточно информированы о системе Prism и в любой момент могут получить исчерпывающие ответы на любые вопросы по ней. Более того, подчеркнул он, Конгресс США одобрил применение программ слежки и прослушивания. Однако сенатор Сьюзен Коллинз (Susan Collins), в минувшем году входившая в Комитет Сената по национальной безопасности, настаивает на том, что в Конгрессе о системе Prism не знали и, соответственно, запрашивать информацию о ней просто не могли. «Как вы можете спрашивать, если вы вообще не знаете о том, что такая программа существует!?», – недоумевает Коллинз.
Удивление уважаемого сенатора понять можно. Бюджет, численность и структура спецслужб США – тайна за семью печатями даже для большинства членов Конгресса и Сената. Равно как и взаимоотношения разведорганов со своими многочисленными подрядчиками. Такими, например, как частная фирма Booz Allen Hamilton, где трудился до своих сенсационных откровений Эдвард Сноуден. Только в прошлом году Booz Allen Hamilton на оказании государству услуг по технической поддержке, аналитике и консалтингу заработала более 5,5 млрд. долларов.
Примерно половина из 25-ти тысяч сотрудников фирмы, как и Сноуден, имеет постоянный доступ к самой секретной государственной информации. Всего же из почти пяти миллионов американцев, допущенных к сведениям категории Top secret, пятая часть вообще не является госслужащими и работает на частных подрядчиков. Правда, многие из них, опять же, как и Сноуден, в прошлом являлись кадровыми сотрудниками спецслужб. Однако это отнюдь не гарантирует сохранность важнейшей информации и не делает работу фирм-подрядчиков прозрачней. На что и сетует Скот Амей (Scot Amey), эксперт НКО «Проект по надзору за госорганами»: «Очень сложно понять, что именно подрядчики делают и за что им платят деньги. Иногда, даже, непонятно, выполняют ли они вообще свою работу!?».
Такое положение начало складываться после окончания Холодной войны и последовавшего в США сокращения государственных расходов на спецслужбы. Тысячи «рыцарей плаща и кинжала» были вынуждены искать новые источники заработка. Их опыт и связи быстро заинтересовали крупные корпорации, прежде всего, связанные с военно-промышленным комплексом. К середине 90-х многие специалисты в области агентурной разведки и анализа, проведения тайных операций и создания разведсетей осели в различных бизнес-структурах. Но не потеряли связей с бывшими коллегами из ЦРУ(Central Intelligence Agency), АНБ (National Security Agency), РУМО (Defense Intelligence Agency) и других спецслужб. Эти отношения крепли и вскоре оказались очень кстати.
После терактов 11 сентября спецслужбы Америки и связанные с ними подрядчики получили такие средства и полномочия, о которых могли только мечтать. Если в 1995 году по частным контрактам было выплачено 18 млрд. долларов, то спустя 10 лет эта цифра возросла до 42 миллиардов. Спустя ещё два года американское правительство призналось, что более 70% бюджета спецслужб тратится на частные контракты. К этому времени штат многих американских разведок почти на две трети был укомплектован вольнонаёмными лицами. «Сегодня многие сферы, в которых должны работать только госслужащие, отданы частным компаниям. Например, контрактники анализируют большую часть информации, собранной через спутники и беспилотные устройства, и они же пишут отчёты для людей, принимающих решения в госструктурах. Контрактники поддерживают и предоставляют программное обеспечение, которое анализирует данные для отслеживания подозреваемых в терроризме, как в США, так и за рубежом», – отмечает писатель и исследователь разведслужб Тим Шоррок (Tim Shorrock).
«We can‘t spy... If we can‘t buy!» («Мы не можем шпионить… если мы не покупаем!»), – любят повторять в Лэнгли и штаб-квартирах других разведывательных органов. И покупают. У «своих» подрядчиков – частных компаний, где рулят их вчерашние коллеги. Покупают практически всё: от канцелярских кнопок и до спутников-шпионов. Почему именно у них, за сколько, за какой надобностью? На эти и многие другие вопросы не могут получить ответы даже в Конгрессе США. Интересы национальной безопасности? Государственная тайна?
Скорее, обычная коррупция и организованный распил бюджета!
Ещё глубже от внимания американской власти и общественности скрыто взаимодействие разведывательных органов США и Пентагона с частными военными компаниями (Private military company). Укомплектованные сплошь отставными сотрудниками спецслужб и элитных военных подразделений, эти коммерческие структуры являются крупнейшими подрядчиками правительства США. В реестре оказываемых ЧВК услуг есть почти всё: от сбора развединформации и охраны грузов, до прямого участия в боевых действиях.
По данным журнала The Economist сегодня рынок услуг, оказываемых Hulliburton, Blackwater, DynCorp, Logicon, Brown & Root, MPRI, Control Risks, Bechtel, ArmorGroup, Erinys и пр. вырос до 100 млрд. долл. За семь лет американской оккупации Ирака в этой стране побывало свыше 200 тысяч сотрудников более чем 400 частных охранных и военных компаний. В Афганистане сегодня частных контрактников не меньше 40 тысяч. Однако конкретных данных, чем занимаются ЧВК и как оплачивают их услуги правительственные структуры США, не обнародуется.
Опять интересы национальной безопасности? Или коррупция и распил бюджета...
Так что, смотрите голливудские шпионские триллеры. Там, как ни странно, почти всё правда. Честные и патриотичные герои-одиночки, противостоящие куче продажных агентов, политиков, чиновников. И... президент США – хороший мужик, но обо всём узнает последним.
Третья мировая война вполне реальна, хотя и никому не нужна
Не стоит ожидать её в ближайшее время, но предпосылки уже сложились
Прозападно ориентированные политики, эксперты и журналисты любят пугать наших сограждан тем, что, в случае восстановления государственного регулирования экономики, Россия неминуемо превратится в Северную Корею. При этом само российское общество к Северной Корее уже относится лучше, чем к США.
По Левадовским данным, к Америке сегодня очень хорошо относятся 5% и «в основном хорошо» 43% (вместе – 48%), хотя ещё в ноябре 2011 года эти цифры составляли соответственно 4 и 58%. А к Народно-Демократической Корее в совокупности хорошо или очень хорошо относятся 49% граждан России. И вообще, вину за обострение ситуации на руководство КНДР возлагают всего 18% россиян, а негативные чувства по отношению к нему в связи с этим испытывают ещё меньше – 13% граждан.
Очевидно, что чем больше США вмешиваются в региональные конфликты, тем хуже к ним относятся в России. Чем более жёстко по отношению к ним ведут себя те или иные малые страны, тем больше им симпатизируют наши граждане. Жить в упоении антиамериканизмом, конечно, непродуктивно, но ещё недавно российское общественное мнение относилось к США вполне комплиментарно. То есть антиамериканизм рождают не приписываемые ему комплексы, а сама официальная политика США.
К тому же, надо помнить, что Корейская война была первой прямой схваткой двух сверхдержав после Второй мировой войны, и закончилась она, так или иначе, военным поражением США. Возможно, сегодня это покажется неправдоподобным, но за время с 1945 по 1985 годы всюду и всегда, где и когда США вступали в вооружённый конфликт с СССР, они терпели поражение. История холодной войны – это не только история «горячих» локальных военных конфликтов, но ещё и история поражений США в противостоянии с СССР: Корея, Куба, Вьетнам, Лаос, Ангола… Это сейчас принято говорить, что экономика СССР была неэффективной: а тогда она кормила, отстраивала и вооружала половину человечества.
На этом фоне лишь 26% россиян беспокоятся, что нынешний конфликт на Корейском полуострове, сейчас вроде бы пошедший на убыль, обернётся новой большой войной мирового масштаба. Но важно помнить, что и в 1914 году все тоже говорили, что воевать никто не хотел, но всех увлекла логика текущих событий, наложившаяся на накапливавшуюся не одно десятилетие конфликтность. Собственно, в 1914 году войны можно было избежать: мир вполз в неё как раз тогда, когда Австрия уже приняла ультиматум России о гарантиях национального суверенитета Сербии.
Войны можно было избежать и в 1950 году, если бы не первый генсек ООН Трюгве Ли, позиция которого в 1950-е годы чуть было не поставила мир на грань ядерной войны. Именно он вовлёк тогда ООН в войну против КНДР, Китая и СССР. Под патронажем Трюгве Ли ООН послала тогда против примерно 130-тысячной армии КНДР миллионную армию, в результате своего наступления 25 июня 1950 года разгромившую 150-тысячную армию Сеула, обученную американскими специалистами и вооружённую американским оружием. В результате наступления уже 28 июня был освобождён Сеул, а к середине августа северокорейская армия при поддержке населения Южной Кореи установила контроль над 90% территории последней. Вопрос объединения страны казался решённым.
Однако уже 25 июня Совбез ООН на своём заседании, проведённом в отсутствии представителя СССР, принял резолюцию США, предполагавшую вмешательство Организации Объединённых Наций. Около двух десятков государств вошли в созданную ООН коалицию и направили свои войска на Корейский полуостров. 15 сентября началось наступление коалиции ООН. В районе Пусанского периметра находилось пять южнокорейских и пять американских дивизий, бригада армии Великобритании, около 500 танков, свыше 1600 орудий и миномётов, 1120 самолётов. С моря армию вторжения поддерживала группировка ВМС США и союзников – 230 кораблей. Противостояло им 13 дивизий армии КНДР, имеющих 40 танков и 811 орудий и практически не располагавших авиацией.
В тылу северокорейской армии был высажен десант из нескольких дивизий США, Британии и Южной Кореи. Пятитысячный десант позднее был высажен и под Пхеньяном. К середине октября остатки отступающей армии КНДР были прижаты к её северной границе: на этот раз силы ООН взяли под контроль уже Северную Корею.
19 октября в борьбу вступили китайские и советские добровольцы: китайские войска вели наземное наступление, а советская авиация обеспечивала их прикрытие, уничтожая самолёты США. Стало ясно, что советским МиГ-15 практически не может противостоять американская авиация – ни F-80, ни более современные F-86.
В серии наступательных операций началось планомерное уничтожение деморализованных войск ООН. Командовавший американской армией вторжения Макартур практически впал в панику, в сумбурных действиях потерял Сеул и стал требовать от президента Трумэна применения ядерного оружия для спасения остатков своих войск. После его смещения армии вторжения удалось несколько стабилизировать ситуацию, и в конце концов линия фронта устоялась примерно в районе 38-й параллели.
Война приобрела позиционный характер, а после смены в Белом доме Трумэна на Дуайта Эйзенхауэра, США признали территориальную целостность КНДР и 27 июля 1953 года заключили договор о прекращении огня. Кстати, Южная Корея отказалась его подписать. Немногим ранее, под давлением Индии и СССР, решение о прекращении огня приняла ООН, практически лишив коалицию вторжения своего мандата. Старая столица Кореи Кэсон отошла тогда к КНДР.
Сыгравший печальную роль в развязывании войны генеральный секретарь ООН Трюгве Ли досрочно подал в отставку в ноябре 1952 года, де-факто признав банкротство своей политической линии и свою вину за вмешательство ООН во внутренние дела Кореи. Об этом также важно помнить на фоне чрезмерной активности нынешнего генсека Пан Ги Муна в разжигании корейского конфликта и его явной предвзятости.
Ещё раз повторю: с точки зрения соблюдения минимальной политической логики и объективных сегодняшних интересов ведущих стран мира и региона, ни Вторая корейская, ни Третья мировая войны не нужны никому. Но, опять же, повторюсь: так казалось и летом 1914 года.
На этот раз войны, скорее всего, не будет. Если, конечно, её опять не начнёт ООН. Однако за последнее десятилетие политические конфликты как-то особенно часто разгораются в тех регионах, где они уже оборачивались войнами: Балканы, Корея… Да и в целом, как это ни странно, есть закономерность: как только окончилась холодная война – стали активнее разгораться войны «горячие».
В этом отношении текущая ситуация напоминает примерно 15-летний период перед Первой мировой войной, когда то в одном, то в другом, как тогда казалось, второстепенном регионе разгорались малые войны. Просто начинался передел мира. Его старый порядок не соответствовал новому балансу сил и открывал дорогу Великой империалистической войне.
Сегодня тоже уже давно нарушен тот относительно устойчивый порядок, который был установлен в Ялте и Потсдаме. И тоже появляются силы, которые хотели бы переделить мир по-новому, «вырвать зубы у ялтинских хищников».
Хотя, пока войны не будет.
